Анатолий Радов - Изгой: По стезе Номана [СИ]

— Линк’Ург узел прокачивал. Правда пришлось по углам жаться, — сказали со стороны входа и снова послышался приглушённый смех. Я представил почти сорок дюжих тел, жмущихся как мышки по углам палатки, чтобы не обжечься от жара распадающихся плетений. И Линк, или как остальные почтительно называли его за участие в одном из походов — Линк’Ург, в центре. Не сдержавшись, тоже рассмеялся.

— Ант, может и ты потом погреешь воздух? — послышался осторожный голос. По-моему Жиро, низкий сбитый парень, с добродушным открытым лицом и слегка виноватой улыбкой. Стоит прямо за моей спиной.

— Да запросто. Но смотрите, я вам не Линк. Придётся из палатки выскакивать, чтобы не подгореть.

Гоготнула почти половина.

— Эт самое нормально, — сквозь смех бросил кто-то.

— Не передёргивай, парень, — голос Линка. Беззлобный, но с нескрываемым желанием поддеть. — Когда в бою к тебе прицепится какая-нибудь страшная тварь, не забудь попросить дядю Линка помочь от неё отвязаться.

— Ты тоже можешь обращаться с подобными просьбами в любой момент.

Мы всей палаткой посмеялись.

Потом разговор предсказуемо перешёл на лимеских нихт. Я не участвовал, а занялся подготовкой ко сну. Стащил с себя кожаный доспех и поставил рядом с лежаком, следом стянул рубаху, поднялся и повесил её на верёвку. Чтобы не помялась. Ну а дальше стал напяливать на себя всё что имелось — одну муштровку, вторую, дуплету… Ночи холодные, и несмотря на шерстяные одеяла к утру успеваешь хорошенько промёрзнуть. Особенно нос и губы, но тут уже ничем не помочь. Я, конечно, укутываюсь в одеяло с головой, но для дыхания всё-таки приходится оставлять снаружи нос и рот.

— Ант, подогрей чутка, — голос Линка.

— Парни, а мы не заболеем к чревловой бабушке? — на всякий случай спросил я, двигаясь в темноте к середине палатке.

— Ничего, не заболеем, — бросил кто-то, поспешно перебираясь подальше от центра.

— Ну что, готовы? — я усмехнулся.

— Готовы, — ответило сразу несколько голосов.

Минута и в палатке «Ташкент». Я вернулся на своё место, укрылся одеялом по пояс, пока и так нормально.

— А кто-нибудь ходил уже до лекаря? — спросил Гавадо. Его голос я узнал сразу. Крайний справа в первой шеренге. Именно к нему я прислушиваюсь, чтобы понять, что там приказал наш лег-аржант.

Несколько человек недвусмысленно рассмеялись.

— Да я не о том, парни, — слегка смутился Гавадо. — Вам лишь бы поржать. С простудой там, с ранкой какой ходил кто?

Несколько секунд висела тишина.

— А вообще говорят, — прервал её незнакомый мне голос. Нет, слышать я его слышал, конечно, но вот кому он принадлежит не помнил, — Что в этом походе вообще по одному лекарю на гурт.

— А сколько должно быть? — спросил кто-то.

— Три, — снова Линк. — Когда я в тот раз ходил в Зыбь, по три лекаря на гурт было.

— Да-а, — выдохнуло сразу человек пять.

— А раньше, говорят, лекарей как грязи было.

— Сказки.

— Не сказки.

— Я тоже слышал. У моего отца знакомый лекарь был, настоящий, с Даром. Он рассказывал ему, а сам в книге их какой-то прочитал про это.

— Про что? — два заинтересованных голоса в унисон и ещё один следом.

— Про то, как их двести лет назад пожгли почти всех.

Тишина секунд пять. Я поднялся и присел, накинув одеяло на плечи. Разговор становился интересным.

— Сказки, — повторил кто-то.

— Я тоже про это слышал, — голос из угла возле входа. — В одном Магиорде тысячу лекарей сожгли.

— И все с Даром? — тут же спросили с недоверием.

— Все не все, я не знаю. Но то, что целую тысячу пожгли — это верно, парни. Мне тоже лекарь один говорил.

— Линк’Ург, а ты что знаешь?

Он промолчал, и тот же вопрос, разумеется, задали мне. Ну-ну.

— Не слышал ничего, — отнекнулся я.

— А знаете почему? — кто-то шёпотом. Но тут же голос перешёл в нормальный и я узнал. Ниго, высокий худощавый парень. Перекинулись раз парой словечек.

Снова повисла пауза.

— Да не тяни ты свирка за хвост, — буркнули в темноте.

— Ладно, парни. Только между нами. Слышал я, что они из лекарских заклинаний боевые стали делать.

— Да, ладно, — хохотнуло сразу несколько человек.

— А ты-то что в этом понимаешь, — с сарказмом проговорил Линк. — Боевые из лекарских, — он хмыкнул.

— Точно говорю, Линк’Ург, — не смутился парень, но тут же поправился. — Мне это всё рассказывали.

— Кто? — голос из того же угла у входа.

— Бабка моя рассказывала.

Воздух в палатке содрогнулся от гогота. Я, тоже не сдержавшись, улыбнулся, хотя, и сама тема разговора казалась мне весьма серьёзной. Боевые из лекарских? Интересно, как это? И почему сразу жесь за это?

— И что смешного? — спросил Ниго у тридцати девяти человек разом, когда гогот прекратился. — Моя бабка, кстати, Даром обладала.

— А ты что ж?

— Ну, так, сами же знаете, этот Дар случайным образом даётся.

— Случайным образом, — передразнил кто-то. — Ишь, какие словечки говоришь. В схоле, что ли учился?

— Три года, — не без гордости ответил Ниго. — Но в схоле тебе такого не расскажут.

— Так, кто тут самый вольнодумный?

Все разом глянули на откинувшийся полог. В тёмном проёме ещё более тёмная фигура. Линк Сатрок. Тёзка нашего Линка, тот самый ночной лег-аржант, неприятный тип. Лостада мы уважали, а к этому относились с неприязнью и подозрительностью.

— Может мне донести куда надо?

В ответ только звук ворочающихся тел. Парни молча укладывались спать. Я тоже не стал ждать, тем более что Линк Сатрок врубил магический «фонарик» и сделал пару шагов вперёд. Посветив им перед собой и не увидев ни одного сидящего тела, он самодовольно хакнул.

— Вот так вот. А то развели мне тут вольнодумство, понимаешь.

Развернувшись, он быстро вышел.

— Мерзкий гад, — бросил кто-то ему в спину шёпотом, но на него тут же пришикнули.

Больше разговор не возобновился, да и правильно. То, что этот ночной лег-аржант трётся вокруг палатки, ни у кого сомнений не возникало. Он уже сдавал за лишние разговоры двух парней, я их лично не знаю — стоят в центре гурта. Парней куда-то отвезли на брыке, через пару часов вернули обратно. Обошлось вроде без наказания, но три дня парни ходили как в воду опущенные, забитые, на лицах ни одной улыбки. Многие хотели узнать у них — что, где, да как, но парни на эту тему испугано помалкивали…

— Гурт, по-о-дъё-о-ом!

Подскочил, ничего не соображая, вроде же вечер…

Но уголки губ тут же дёрнулись вверх. Не заметил, как уснул. За приоткрытым пологом явно было утро, хмурое, сероватое, но всё же утро.